Аня или Анна Павловна, как называли ее ученики, пряча слезы обиды, подходила к дому. Так обидеть женщину могла только женщина. На празднике «последнего звонка» для выпускников школы ее подруга, теперь уже бывшая, хмыкнув, обратила внимание, что наряд у Ани совсем не праздничный, в отличие от других.
Ведь знает же, что они с Сашкой тянутся, как могут, живут на съемной квартире, ничего лишнего себе не позволяют...
Открыв ключом замок двери, она, уже не сдерживая своих эмоций, думала разрыдаться, но совладала с собой. Муж отдыхает после ночного дежурства на «Скорой», где работает врачом. Пусть спит, выматывается за смену до нервных срывов, так хоть дома пусть отдохнет.
Однако Саша не спал. На кухне позвякивала посуда, слышался шум воды и Сашкин голос, напевающий какую-то легкомысленную песенку.
- Ань, ты чего так рано? – встретил он ее, вытирая мокрые руки о фартук. – У меня еще борщ не готов. – И разглядев слезы на глазах жены, которые она прятала за улыбкой, взял ее за руку и усадил на стул за кухонным столом. – Рассказывай, не держи в себе. Давай, давай!
Матвей, двухлетний кот, подобранный котенком на улице в первую неделю совместной жизни, встал на задние лапки, положив передние на колени Ане, и тоже включился в разговор.
Неподдельное участие двух особей мужского пола тронуло Аню, она думала не посвящать их в свои проблемы, но слезы предательски вновь покатились по щекам.
… Сашка чувствовал себя виноватым. Вот уже два года, как Аня стала его женой, согласилась объединить судьбы и строить совместную жизнь. И он изо всех сил старался сделать счастливой эту жизнь, хотя бы для Ани. И все было хорошо, даже прекрасно, если не брать во внимание материальную сторону.
Дополнительные дежурства и подработки проблемы не решали. Анино репетиторство тоже погоды не сделало. На помощь родителей они никогда не надеялись – у обоих были младшие братья и сестры. И хоть Сашка знал, что Аня всегда будет рядом, не предаст его и не задумываясь разделит с ним все тяготы жизни – легче от этого не становилось.
- Надо решаться, Аня, – опустив голову и сжав руки в кулаки проговорил он. – Надо решаться. Здесь у нас ни собственного жилья, ни перспектив нет и не будет.
…В конце лета в село прибыла попутная машина. Пассажирами в ней были молодой врач Александр Степанович, его жена Анна Павловна и кот Матвей. Став участниками программ «Земский врач» и «Земский учитель», они выбрали на проживание деревню, в которой была школа-девятилетка и участковая больница на пятнадцать коек.
Глава сельской администрации сделал все, чтобы молодые люди выбрали его село на жительство, посулил золотые горы и помощь в обустройстве. Расписывал как мог местную природу и гостеприимных односельчан. Во многом он не покривил душой – выделил добротный дом, без газа и центрального отопления, но обещал помочь с дровами.
Дорога до села радовала глаз. Километров двадцать от районного центра, до шумной автомобильной трассы – километров пять. Но чувствовалось, что в непогоду по проселку проехать будет невозможно – развезет дорогу, размичкает в кашу.
Зато чистые березовые леса и река, протекающая вдоль дороги, радовали глаз. Жаворонки вились на фоне голубого полотна неба, оглашая окрестности беззаботным пением...
Вот на пригорке и деревня, по всему видно – старинная. Хорошее место выбрали первопоселенцы для себя и своих потомков, чтобы жить здесь в крестьянских трудах и заботах, крепкими и здоровыми растить детей и внуков.
Первый житель села встретился на околице. Вид его несколько обескураживал: крепкий мужик, лет сорока, в потрепанной шляпе, рубахе, явно с чужого плеча и потрепанных же штанах. Шел он по обочине дороги, босой, и прижимал к груди грязного, худого котенка.
Обернувшись к проезжающим, он продемонстрировал абсолютно счастливые глаза умственно нездорового человека и щеку, пораженную лишаем.
- Васька, дурачок местный, - объяснил водитель. – Живет тут вместе с матерью, кстати соседями будете. – И заметив встревоженный взгляд будущих сельчан, успокоил: – Да он безобидный. Собирает по округе брошенных кошек, котят. У них в доме штук десять их живет. Рыбу ловит для своих любимцев, подрабатывает чем может – здоровьем-то и силищей Бог не обидел.
Дом встретил новых хозяев распахнутыми воротами, из которых выезжал на улицу грузовик, только что сгрузивший кубов пять березовых поленьев. Внутри дома было видно, что к приезду жильцов спешно готовились, видны следы работы по замене оконных рам, на полу и потолке – поменяны несколько досок.
Обойдя все комнаты и оценив обстановку, Сашка, бывший сельский житель, вынес вердикт – жить можно! И ободряюще улыбнулся оробевшей супруге.
- Что ж, народ у вас не болеет совсем? – интересовался Сашка в первый свой рабочий день у санитарки Клавдии, пожилой женщины лет шестидесяти.
- Некогда болеть – страда, – отвечала та. - Вот соберут урожай, закончат с заготовками, тогда не обессудьте. Весь стационар займут.
Сашка вышел на крыльцо больницы. Мимо, по дороге шел Васька все с той же счастливой улыбкой. На плече – удочка, в другой руке – ведро с уловом. Задрав хвосты и мяуча, его сопровождали три хвостатых компаньона.
- Василий, подойди-ка! – окликнул его Сашка.
Тот подошел, не стирая улыбки с лица. Протянул ведро с уловом:
- Вот, рыбка. Кисонькам кушать, – он светился счастьем.
- Зайди, сосед, – Сашка пригласил его в внутрь. – Полечим твой лишай. Нехорошо взрослому мужику ходить с такой отметиной.
Утром, едва рассвело, Сашка с Аней проснулись от стука, раздававшегося со двора. Выглянув в окно, они с удивлением увидели соседа Василия.
Раздевшись до пояса, поигрывая тугими мышцами, он с хеканьем разваливал огромные березовые поленья колуном. От кучи, привезенной в первый день, оставалась едва ли половина. За его спиной, рассевшись по поленьям, сидели кошки, щурясь поглядывая на хозяина.
- Ты знаешь, Сашка, мне здесь нравится! – делилась Аня за ужином, через пару месяцев жизни на новом месте. – Люди, конечно, разные. Но дети, совсем не такие, как в городе. Серьезней, взрослей, старательней. И родители уважительные, о помощи школе даже просить не надо – все рады помочь, говорят: - «Это наша школа. Мы тоже здесь учились».
Сашка улыбался, ему знакомо было такое отношение к учителям в деревне – он сам родился и вырос в такой же.
- Валентина Ивановна – мать Василия, будто и мне мать. Учит, наставляет, по хозяйству помогает. Добрая женщина.
- Ты знаешь, Аня, я хочу Василия взять дворником. Есть штатная единица. Крепкий мужик, исполнительный и добрый. Кошек любит, даже наш Матвей около него трется. Не его вина, что обижен жизнью. Устрою Валентину Ивановну, а работать будет Василий. Как думаешь?
Аня не успела ответить, в густеющей темноте за окном полыхнуло заревом. Злое пламя вырвалось из-под крыши соседского сарая и с треском заплясало, озаряя окрестности. Пожар!
Уже через несколько минут рядом суетились люди, заливая огонь из ведер, слышен был тревожный сигнал пожарной машины. Сашка, наскоро одевшись, выскочил наружу. Толпа, расступившись, пропустила пожарную машину, экипаж разматывал рукава, подсоединял стволы.
В зареве огня он увидел Василия, который, прижав к груди руки, смотрел на огонь, потом, дико закричав, растолкал людей и кинулся внутрь горящего сарая. Толпа в ужасе замерла. Через несколько секунд из пламени возникла дымящаяся фигура Василия в тлеющей одежде. К груди он прижимал кошку с безумными глазами и трех новорожденных котят.
Кто-то окатил его водой из ведра, тот упал на землю, задыхаясь и пытаясь хлебнуть воздуха обожженными губами…
- Терпи, Василий, терпи, сосед, – Александр обработал ожоги, к счастью небольшие. – Помажу мазью, все пройдет. Лишай твой мы вылечили, кошек твоих тоже. И эти болячки вылечим.
Он чувствовал, что в его душе, кроме сочувствия к этому обделенному здравым разумом человеку, растет еще какое-то чувство.
«Уважение – вот что, - понял он. - Обделил его Бог разумом, но наградил доброй, широкой душой»
Василий доверчиво смотрел на доктора, терпеливо превозмогая боль. Только морщился, когда становилось нестерпимо. Взглянув в окно, он вдруг рассмеялся счастливо:
- Кисы. Мои кисы!
Два окна, выходящие из процедурной на улицу, облепила снаружи разношерстная хвостатая компания. Заглядывая в окна, они смотрели на хозяина с тревогой и беззвучно открывали рты – сквозь двойные рамы мяуканья не было слышно…
…В воскресный зимний день Александр Степанович, закончив обход в стационаре сельской больницы, сидел в кабинете, заполняя журнал с назначениями. За окном, в неизменном окружении своих любимцев, Василий неустанно махал лопатой, дочиста вычищая снег перед больницей. В дверь осторожно постучали.
- Войдите! – Александр Степанович отложил в сторону журнал. В кабинет вошла Аня.
- Анька, ты чего?
- Да вот, на прием к доктору, – она счастливо улыбалась. – Дома-то его не застать. Все на работе. Мало того, что людей, так еще и кошек лечит-стерилизует, лучший друг теперь у Василия. Домой придет и валится в постель едва живой. Вот и приходится записываться на прием.
- Что Вас беспокоит? – включился в игру Сашка.
- Тошнота, доктор, – Аня зарделась. - И еще кое-что…
- Анька! – Сашка вскочил, потеряв наигранную солидность. – Неужели? – Обняв жену, он с нежностью смотрел в ее счастливые глаза. – Ты не ошибаешься?
- Какие уж тут ошибки, – Аня зарылась носом в грудь мужа.
- Как же мы без бабушек дите растить будем?
- Без бабушек? – смеялась Аня. – А Валентина Матвеевна? Да тут полдеревни наши бабушки. Без помощи и совета не оставят! Зато расти будет здесь здоровым и крепким.
- А как же город, Аня? Мы же хотели вернуться…
- Посмотрим, Сашка. Вот только… Здесь я впервые почувствовала себя дома. По-настоящему – дома, потому, что мы здесь нужны.
